[death--god]

хм..... ловите что-ли...



Автор: Отражение Хао

Рейтинг: R.

Пейринг: Йо-Хоро, Йо-Хао

Краткое содержание: и стали петь птицы..и никто ничего не знал…

Disclaimer: все пренадлежит Хироюки Такее. А мысль так вообще..не моя…

Посвящается: Моему Shue de mao. Ведь нам и потоп не страшен, правда, aniki?



Когда вода всемирного потопа

Вернулась вновь в границы берегов,

Из пены уходящего потока

На берег тихо выбралась любовь.

В. Высоцкий



А люди умирают, один за другим. В первый вечер, когда девочка из какой-то команды шаманов засыпает, уронив светловолосую голову в свою тарелку , и больше не просыпается, многие слышат странный голос. Он напевает что-то, какую то песню, на незнакомом языке, и одному из совета Патчей, знающему древние языки, поручают расшифровать слова.

На следующий день умирает еще один шаман, и к первому голосу присоединяется второй. Знаки, которые Голдва обнаруживает на небе, предсказывают только насколько и с какой скоростью будет увеличиваться количество смертей.

К тому времени, как последний из слабейших шаманов находит свою смерть в общественных душевых - разбив голову о кафель, и залив кровью весь пол – Патч, которому дали поручение ликует. Он знает что поют эти голоса. Он говорит, что выяснил, о чем они поют, он понял это. Эврика.

- О чем же они поют? - спрашивает Голдва, потому что все уже наполовину охвачены безумием от ужаса и страха, который вызывает это пение.

- Разве вы не слышите? - восклицает Патч. - Разве вы не слышите?

И вдруг становится очевидно, как мало он спал в эти дни, как мало ел, и каким бледным стал. Слишком поздно, никто не успевает его остановить, когда он с улыбкой делает шаг вперед с обрыва

На следующий день появляется туман. Он скрывает под собой всю деревню. Йо просыпается оттого, что туманные пары забиваются в ноздри, и становится нечем дышать. Туман похож на чьи-то холодные руки. Вскоре никто уже не может разглядеть, что лежит за землями Деревни Добби. Йо снятся самые обычные вещи. Это его успокаивает. Он сидит в Кафе Патчей, завтракает и не замечает пустые места вокруг, потому что ему снятся многолюдные площади и веселые дома. Где-то тихо поют птицы.

Он вспоминает эту песенку из сна и начинает тихонько насвистывать ее. Кто-то вторит ему. Хао. Они находят друг друга взглядом. Туман затягивает кого-то еще в свою пасть.

Этой ночью Йо снится Хао на тех же самых улицах и комнаты с кроватями в одном из отелей деревни, спинки которых искусно выкованы из железа, и белыми льняными простынями. Утром он почему-то чувствует себя виноватым. Словно пережил случайную связь. Хао не смотрит в его сторону весь день.

Небольшие фигурки начинают скапливаться на туманной поверхности озера у звездного святилища. Темные точки. Маленькие силуэты. По ночам они искажаются и тают, становясь просто сгустками тьмы, которые принимают очертания людей. Днем туман рассеивается, и они становятся четче, одеваются в шотландку, вельвет и матросские костюмчики, носят широкополые шляпы от солнца, а на их лицах можно даже разглядеть веснушки. Они лакомятся мороженым. И спокойно стоят, махая руками тем, кто находится на берегу.



- Идите сюда, - говорят они. - Идите же. Вода великолепная.



Неделей позже, перед застывшей в ужасе толпой мальчик Манта заходит в воды Озера.



- Мама, - кричит он, - Мама. Я знал, ты не умерла. Я знал, они все врали мне.



Женщина с черными ленточками в волосах радостно смеется, встряхивая каштановыми локонами, в которых играет солнце, и распахивает объятья, чтобы поздороваться со своим сыном. Мальчик уплывает к ней. Как только он дотягивается до нее, он встает на поверхность воды, крепко обнимает свою мать, и долгое время не шевелится. А потом камнем падает в воду.



Массовая истерика.



Фигуры исчезают, насытившиеся.



Озеро, похоже, увеличивается в размерах. На следующий день Запретного Леса уже нет. Он полностью поглощен водой. Деревни Добби тоже больше нет, как и темных зловещих деревьев, есть только бесконечная гладь воды, которая сверкает под целующим ее солнцем.



Йо начинает гадать, осталось ли за ней хоть что-то от существовавшего когда-то мира, и чувствует, что его переполняет радость. Нет больше зла. Может, и его нет? Нет зараженных радиацией растений. Нет городов. Нет Токио.



Есть только ветреные улицы его снов и заразительный смех Хао.



Голдва посылает голубя, наказав ему принести обратно свиток, который ей дали, с подписью первого же человека, который ей встретится. Голубь не возвращается. Силва предполагает, что ее съели хищники.



В эти дни, похоже, все оказываются съеденными.



Озеро раскинулось повсюду, куда ни глянь, и теперь в нем может только повышаться уровень воды. Она уже поглотила все берега. Шаманы поскальзываются на мокром каменном полу. Бои отменены. Все умирает.



Маленькие струйки воды пробиваются в защищеные дома через каменные стены.



- Я хочу к маме, - говорит Пилика как маленькая девочка. - Жива ли она. Как вы думаете?



Но нет, Пилика, дни такие длинные, ласковая колыбельная солнца, воды и синего неба тянется вечно. Нет больше никаких животных, Пилика, никаких. Только птицы, поющие в своих невидимых гнездах, которые свиты под самым потолком. Нет, Пилика, даже твои родители не могут пережить такое наводнение. Положи голову обратно на подушку, Пилика, и засыпай. Все. Будет. Хорошо.



Утром.



Пилика первая из тех, кто больше не просыпается.



После этого никто не хочет ложиться. Все бодрствуют, остаются в своих гостиных, приглядывают друг за другом, шлепая по рукам тех, кто начинает зевать или клевать носом. Вместе безопаснее.



- Вам нужен сон, - строго говорит Голдва, - иначе вы только станете еще более уязвимы.



Трей строит плот из дерева и материалов, прибитых водой к самым ступенькам отеля. Он сидит на нем, все еще привязанном к перилам, и говорит Йо:



- Интересно, смогу ли я поставить паруса. Я всегда хотел, ты же знаешь. Отправиться в путешествие, пережить настоящие приключения, увидеть мир.



- Не осталось больше никакого мира, - как во сне отвечает Йо, накручивая на палец голубую прядь волос Трея. Они смотрят друг на друга пару минут.



Трей отдает ему салют.



- Давай уплывем, - говорит он. - Я всегда хотел сделать что-нибудь сумасшедшее.



ЙО выпускает его волосы, и их губы касаются друг друга на мгновение, и плот Хоро отплывает, покачиваясь на водной глади, прочь, в голубые дали. Хоро машет рукой ЙО, пока не скрывается из вида за идеально ровной линией горизонта.



- Куда это отправился юсуи? - спрашивает Хао позже той ночью, когда шаманы бродят по коридорам отеля, что никого больше не заботит. Всем сейчас не до этого.

- Искать Пилику, - говорит Йо и смотрит на Хао. И думает.



Улицы. Кафе. Запах кофе. Волосы. Рот, розовые губы клубничного оттенка, кожа цвета сливок, дыхание, похожее на облачко пара над чашкой горячего чая.



Он наклоняется ближе к Хао и целует его. Хао отступает на шаг, потом обвивает рукой Йо за талию и отвечает на поцелуй. Никого это не волнует на самом деле, даже праздно глазеющих шаманов, потому что все знают, что со временем каждый из них тихо умрет во сне, так что все могут делать, что им заблагорассудится. Заниматься сексом, не предохраняясь. Целовать своего заклятого врага. Не мыть руки после туалета. Не спать допоздна. Есть только сладкое и забыть об овощах и правильном питании.



- Не то, чтобы судей это волнует, - ворчит Хао позже, когда сидит на постели Йо, скрестив ноги, и помогает его рубашке соскользнуть с плеч. - Они тоже знают об этом. Мы все умрем.



- Это все равно должно случиться, рано или поздно, - отвечает Йо, неторопливо целуя Хао.



Где-то заливисто щебечет птичка, последняя оставшаяся из всех.