[death--god]

Название: Секунда любви
Автор: Stupid_Sakura
Бета: Орочи-тян
Фэндом: наруто
Жанр: яой
Рейтинг: R (выше даже бета не даст)
Пейринг: Сасори-Дейдара
Дискламер: все принадлежит не мне и я никаких прав на это не хочу и требовать не буду.
Посвящение: себе любимому. если честно, просто это оказалось очередным глюком моего больного сознания.

Не люби меня, нет, не люби меня.
Будь со мною грубее, активнее.
Не проси у меня ты прощения.
Соверши надо мной извращение.(с)

- Господин Сасори?
Раздражает. Медленно, неторопливо (к чему торопиться?) поворачиваюсь к нему и пытаюсь взглядом выразить все свои эмоции. Достойный урок для глупого мальчишки, возомнившего о себе невесть что. Я хотел бы улыбнуться, но не могу. Только с легкой насмешкой в глазах смотрю на него. Глаза зеркало души? Какой души, что за шутки? Какая душа может быть у марионетки чье сердце навсегда заключено в этой оболочке истинного искусства?
Будь послушным, Дейдара.
Тихие шаги пол полу и едва слышный скрип половиц – то ли мы, по мнению лидера, не заслуживаем лучшего чем этот старый разваливающийся дом, то ли, действительно, необходимость.
Будь послушным, Дейдара.
Как бы удивительно это не было, но я прошу тебя. Именно прошу. Будь послушным.
Я потратил слишком много времени на то чтобы вынудить тебя на эту игру и не хочу разочаровываться в своем плане. Если бы мне была нужна покорная марионетка, я мог бы взять кого угодно. Это не так сложно – любой бы пошел вслед за мной, подчиняясь нитям моей чакры. но я хотел именно тебя. Человека, который так заинтересовал меня своей живостью. Все то время пока мы являлись напарниками, я думал о том, как подчинить тебя.
- Сасори-данна?
Повторившийся, насмешливый выдох. Мальчишка чуть дергает руками, словно проверяя насколько крепко его, держит моя чакра. Не сомневайся, Дейдара. Я еще не растерял своих умений, и вырваться тебе будет не так просто. Я осознаю, не чувствую, именно осознаю, ведь я не могу чувствовать, как ты обвиваешь ногами мои бедра и прижимаешься ближе. Мои зубы смыкаются на мочке твоего уха. Рассчитать силу я не могу, и капельки алой крови стекают по моим неживым губам.
- Лежи.
Взгляд глаза в глаза. Легкая улыбка на твоих губах и мое бесстрастное лицо. Легкие касания изящных маленьких пальцев с темно-фиолетовыми ногтями к его телу, стягивая остатки одежды. Все такой же заинтересованный взгляд. Я отмечаю каждую эмоцию, промелькнувшую на его лице. Интересно, чье лицо сейчас более кукольно? Его, такое прекрасное и дышащее жизнью, молодостью и свежестью, с малиновыми приоткрытыми губами и чуть поалевшими щеками? Или мое – лицо истинной куклы. Без эмоций, без жизни, без чувств?
- Данна!
Укор в голосе, чуть надутые губы и тут же быстро коснувшийся его губ розовый язычок. Подарить мне удовольствие это прикосновение не может, но все равно я отвечаю, лишь долю секунды, позволяя ему поцеловать меня. А потом резко отстраняюсь, зажимая этот ненасытно-сладкий рот своей рукой.
- Не дергайся, Дейдара!
Второй рукой неторопливо освобождаю себя от одежды. Но пальцы замирают, едва я натыкаюсь на его взгляд. Вопросительная синева глаз. Я почти чувствую, что он хочет сказать – читаю это по его напрягшемуся телу, по дрожащим ресницам, по бьющейся на шее жилке.
«…Я не готов к этому…»
Кивок в ответ. Я понимаю тебя, как бы это не было удивительно. Это что-то вроде снисхождения к тебе – ведь ты не кукла, ты чувствуешь боль.
Сладкое прикосновение к ключицам. Я пытаюсь воссоздать в своем сознании образ прикосновений, чтобы создать хоть иллюзию своих чувств. В ответ раздается твой сладкий выдох, словно разрешение мне продолжать.
Чуть натянутые нити чакры – и твои руки скользят по твоей же груди, лаская языками розовые соски и оставляя на тонкой светлой коже влажные следы.
Смотрю на это с интересом. Это как следственный эксперимент. Неторопливо расстегиваю твои штаны и с любопытством смотрю, как языки ласкают уже до предела возбужденную плоть. Ты выгибаешься, разметавшись по кровати, а потом прикрываешь полные удовольствия глаза.
- Сасори-данна… Вам не кажется, что могу воспользоваться своими ртами и самостоятельно, хмм?
Укоризна в твоем голосе выводит меня из себя. Легонько шевелю пальцами, и твои губы смыкаются. Теперь ты не сможешь сказать ни слова без моего разрешения.
Почему? Почему именно это? Я хочу видеть отчаянье в твоих глазах. Я хочу, чтобы ты сопротивлялся мне, плакал и бился в моей хватке. Но вижу лишь твое удовольствие, затуманенные страстью глаза и призывно приоткрытые губы.
Я хочу стереть эти сладкие чувства с твоего лица. Я хочу видеть твою боль.
ласки становятся более быстрыми и торопливыми, но от этого ты стонешь еще более громко, прогибаясь и стараясь прижаться ко мне бедрами. Я вижу бисеринки пота на бледной коже. Любуюсь тобой, невольно сдаваясь перед красотой, открывшейся мне.
Причудливым узором прилипшие к влажным щекам прядки волос. Нежные губы, в которые так и хочется впиться сладким поцелуем. Румянец возбуждения на щеках и горящие бесконечно пошлой страстью глаза.
твой крик является для меня неожиданностью. Подтеки спермы остаются на твоих ладонях, но тут же исчезают, слизанные ненасытными языками. Заворожено смотрю на это зрелище. Не останавливаю тебя, когда ты поднимаешься и натягиваешь на себя плащ. Просто смотрю.
- Зачем вы это сделали, Сасори-данна? Теперь мне будет еще больнее, мм…
Его губы беззвучно шевелятся, и я скорее угадываю, чем слышу: «ai…»
- Прости меня Дейдара.
Во мне нет раскаянья, ведь я не испытываю никаких эмоций.
И закутанный в черный плащ силуэт исчезает.

Название: Черное
Автор: Stupid_Sakura
Бета: Орочи-тян
Фэндом: наруто
Жанр: яой
Рейтинг: R
Пейринг: Кисаме-Итачи, намек на Мадара-Итачи
Дискламер: все принадлежит не мне и я никаких прав на это не хочу и требовать не буду.
Посвящение: Итачи-сану.
Это 2 глава из фанфика Черно-Белый мир, еще не дописанного. Выкладывается только для того что бы оценить, нужно ли продолжать фанфик.

Черное.

Я всегда знал, что мне предначертано судьбой значительно больше чем кому-либо. Меня всегда раздражала беспомощность моего клана – они были лишь ограниченными слабаками, неспособными ни на что. Они говорили, что думают об интересах клана, но все это было ложью. Мой клан появился для того, чтобы иметь власть, я был уверен в этом. Они с таким трепетом берегли нашу тайну, посвящая в нее лишь избранных, что это раздражало. Почему цена власти казалась им настолько высокой? Разве власть не дороже чувств? Почему нужно отказываться от нее?
И разве те, кого мы называли своими друзьями, были бы не рады отдать свои жизни за то, чтобы наш клан снова стал велик? Разве они не должны были жаждать этого всей душой?
Когда я убил того, кого называл своим лучшим другом, я понял истинную силу Мангекью шарингана. Как будто в тело вонзили крюк и тут же дернули, вытаскивая из меня душу. Убийство изменило меня изнутри, меняя даже характеристику моей чакры, заставляя глаза распускаться алым и создавая из меня все более сильное и смертоносное оружие.
Я стал намного сильнее. И тогда Он нашел меня. Он объяснил мне все, наше истинное предназначение и то, что мы должны были сделать. Он назвал свое имя – Мадара. Мадара Учиха. Истинный прародитель нашего клана и единственный Учиха, в чьих жилах текла чистая кровь.
Я понял все. И ненавидел родителей, скрывавших от меня мою силу. Ненавидел их очень сильно, всей душой. За то, что был не нужен им, за то, что важнее для них был лишь Саске.
Я убил их все, видя, как лезвие моей катаны, обагряется кровью моих родителей. И тогда я возненавидел брата. Возненавидел за то, что он был любимым, за то что ему доставалось все – любовь родителей, сила, внимание моего учителя Мадары.
Все было сделано ради него. Я лишил себя даже надежды на нормальную семью, и все ради него! Чтобы развивалась его сила, что бы он стал сильнее.
С каждым днем я ненавидел его все сильнее. И ненавидел Мадару. За все, что мне пришлось сделать. И потому что я принадлежал им.
Я принадлежал Мадаре.
Первый раз он коснулся меня в тот день, когда я пришел в организацию с окровавленной катаной. Я видел, как полыхнули алым его глаза – он чувствовал запах этой крови, которая текла и в его венах.
Я ненавидел его. Ненависть, практически, стала моей жизнью. Я ненавидел его постоянно. Ежесекундно. Когда бледные руки касались моих бедер, когда мои губы сминались его грубым ртом, когда я извивался под ним от удовольствия и когда я отдыхал на его груди, нежась в уютном тепле.
Я не бунтовал. Я просто ненавидел. И жил.
Ненависть прошла лишь нескоро. И только благодаря моему напарнику.
Кисаме всегда был добр ко мне, и постепенно привыкая к нему, я начал кое-что понимать в его странной рыбьей логике. Он любил меня, заменяя мне отца, которого, как мне казалось, у меня никогда не было. Напарник осыпал меня подарками, хотя мы и были в пустыне, где не так легко было найти очередную безделушку. Иногда мне казалось, что он пытался искупить этим недостатки собственной внешности. Но я любил его таким. Он ошибался, считая, что его синяя кожа может отталкивать меня. Мне нравилось в нем все – его огромные синие руки, что так ласково обнимали меня, его спина, за которой я чувствовал себя таким защищенным.…Все это так нравилось мне. Лишь с ним я чувствовал себя в безопасности.
Но иногда напарник раздражал меня. Он лез в бой так часто, что многочисленные стычки, которых можно было бы избежать, если бы не Хошигаке, изматывали меня до предела. Каждое использование Мангекью обещало разбитость и усталость на следующий день, а также дикую боль в глазах.
В один из дождливых вечеров после очередной битвы, Кисаме, видимо решив искупить свою вину за то, что втравил меня в свару, предложил отпраздновать победу. Мои попытки отказаться были безуспешны и через несколько минут, когда я, переодевшись в одно из мягких уютных кимоно, спустился вниз то увидел посреди комнаты небольшой столик. На мой удивленный вопрос, что делает на столе алкоголь, Кисаме расхохотался. Лишь отсмеявшись, он довольно оскорбительно заметил, что я не умею праздновать. Отступать было уже некуда.
Разлив по пиалам сакэ он предоставил первый тост мне. После нескольких секунд раздумья слова сами сорвались с моих губ – за власть Учих. Саке было чуть теплым и горьковатым. Я едва пригубил алкоголь и тут же сунул в рот о-данго, чувствуя мягкий вкус сладости, заглушающий терпкость этой огненной воды. Возмущение Кисаме и его фраза о том, что тостуемый пьет до дна, все же заставили меня послушно выпить саке. Алкоголь обжег теплом желудок. Следующую пиалу я выпил уже самостоятельно и целиком, под одобрительную усмешку напарника. Едва слышный стон сорвался с моих губ, когда напарник, уверенный в том, что я опьянел, коснулся моего бедра сквозь мягкую ткань кимоно. В глазах постепенно начинало мутнеть от количества выпитого также как и в сознании и уже через несколько секунд сопротивления я сдался на милость его рук. Грубые пальцы скользнули под кимоно, лаская мое тело и заставляя меня едва слышно стонать. Почти автоматически я обвил руками шею напарника, зарываясь пальцами в жесткие синие волосы. Поцелуй имел привкус карамели и саке. Он был гораздо более нежен, чем Мадара и едва его язык раздвинул мои губы, я понял, что сопротивляться бессмысленно. Остальное потонуло в туманной дымке алкоголя. Я помнил только, как царапал в кровь его спину и шептал слова любви, слыша в ответ, то он любит меня.
Я любил его. Возможно, слишком сильно. И должен был поплатиться за это.