Я знаю в чем я был и не был виноват. Я не могу войти в твой плюшевый ад...(с)
надеюсь авторы меня простят.."ухмылка" я ведь такой добрый и хороший..но просто не мог не упереть сие творение)
Матсумото сестричка, это тебе..."хмыкнул"
читать дальшеГай Юлий&Пенелопа
Хроники одного ночлега
Мацумото Рангику vs. Куроцучи Маюри.
Куроцучи Маюри уронил маску на руки. Вместе со всем содержимым. Задумался. Было о чем.
Надо будет еще выяснять, что за сила разнесла по кирпичику казармы десятого отряда. Но Широ-чаны, чтоб их, объединенными усилиями докопаются, можно не сомневаться, и пойдут банкаи по закоулочкам. Все это еще впереди, позади – выразительнейшая сцена, когда из неумолимо рассыпающегося здания, державшегося только на льде Хицугаи, выбегали в ночь заспанные шинигами, а сейчас – большие его, Маюри, проблемы.
Одиннадцатый отряд разделился в ту ночь на две группы: одни ушли на патрулирование, другие – в запой. В результате дверь лишившимся крова соседям никто не открыл, идти до тринадцатого сил не было, и решили на свой страх и риск заночевать в двенадцатом. Хицугайя, не тратя времени даром, убежал по инстанциям, но напоследок не пожалел получаса, выдернул из постели директора Исследовательского института, и жестко пригрозил срывом серии экспериментов, если хоть одному шинигами из его людей не дадут выспаться. Парень знал, на что давить: эксперименты эти были нужны Маюри, как воздух, а в том, что мальчик сможет их сорвать, да еще так, что и обвинить-то его не в чем будет, сомневаться, увы, не приходилось.
Поэтому встреча в коридоре ночью с Мацумото Рангику, скользящей, как скорбная тень, в направлении выхода (что любой половозрелый шинигами счел бы за счастье), для Маюри была скорее локальной трагедией. Если он ее сейчас не остановит, то лейтенант десятого вполне способна натворить нечто неперевариваемое ее капитаном. А виноват все равно будет он, Куроцучи Маюри. Шинигами бросился наперерез Мацумото со словами:
– Мацумото-фукутайчо, куда вы? Я приказываю вам не покидать здание!
Рыжая сделала еще пару шагов, нехотя остановилась, повернулась к Маюри и туманно на него посмотрела. Взгляд ее явно вопрошал: что это? чего это он/оно командует? Мацумото достигла вершин в умении игнорировать поручения собственного непосредственного начальства, а уж реагировать на всяких чужих капитанов, да еще таких несимпатичных, вовсе не собиралась. Но и быть грубой тоже не хотелось.
– Куроцучи-тайчо, у меня срочное дело в шестом отряде. Нужно идти, – Рангику состроила сверхчестную рожицу и захлопала длинными ресницами так, что обзавидовался бы и Аясегава.
Куроцучи покрылся холодным потом по всему телу, в том числе и в тех местах, которых у нормальных людей не было. Он не слишком вникал в дела других отрядов, но знал, что в шестом лейтенантом – рыжеволосое громкоголосое чудовище по имени Абарай Ренджи. Сам Маюри давненько жадно на него поглядывал на предмет завлечения в лаборатории и досконального исследования удивительной способности Абарая в поглощении алкоголя, превосходящей все нормы. Маюри, пожалуй, добрался бы до лейтенанта, если бы не острое желание жить и острейшее нежелание связываться с капитаном шестого отряда, который вряд ли обрадуется вскрытию своего подчиненного. Если Мацумото идет в шестой, значит, будет пить всю ночь с Абараем, не выспится, а восполнять будет днем вместо работы. Встречаться с банкаем Хицугаи-тайчо абсолютно не хотелось.
– Мацумото-фукутайчо, я запрещаю идти в шестой отряд. Оставайтесь здесь и идите спать. Завтра у вашего капитана будет много хлопот и понадобится ваша помощь.
Куроцучи говорил непривычно мягко – с Нему такая роскошь излишня, но эта девица была нахальней Куроцучи-младшей раз в двести и не являлась его подчиненной.
Мацумото бодро возопила:
– Что вы, капитан Куроцучи! Я быстро. Туда и обратно, только обсужу кое-что с лейтенантом Абараем. Утром буду в полной боевой готовности!
Куроцучи перевел для себя: «– Буду всю ночь пить с Ренджи, пока не припрется Кучики и не выгонит, а уж днем отосплюсь где-нибудь в уголке. Капитан Хицугая сам со всем разберется». Несчастный капитан двенадцатого отряда ощутил, что сейчас Мацумото он упустит. Единственный способ: оставить ее здесь плюс напоить до состояния нестояния, переходящего в глубокий пьяный сон. Иначе наглая девица подставит его под дзанпакто седого юнца, придется таять и спасаться в канализации. Маюри начал осуществлять свой план немедленно.
– Мацумото-фукутайчо, перед вашим уходом, я хотел кое-что обсудить за парой чашечек саке. Пройдемте в мой кабинет.
Рангику засияла так, что волосы из рыжих самоперекрасились в ярко-золотые.
– Ну разве что на минуточку.
Куроцучи тайком злорадно усмехнулся. Все-таки он гений, куда там Урахаре! Жаль, нельзя опоить Мацумото экспериментальным раствором № 1876, придется банальным алкоголем. Хорошо, что у него в кабинете хранятся запасы саке для предполагаемого опыта, который сорвет Хицугая, если его чертова лейтенант не будет спать ночью, как дитя.
– Прошу вас, Мацумото-фукутайчо, присаживайтесь. – Маюри натужно изображал гостеприимство. Потом достал две чашки и бутылку саке. Подумал, подсчитал – прибавил еще две. Усыпление началось.
Через полчаса Маюри пришел к выводу, что его план дает сбои. Мацумото употребила две трети саке, расцвела и стала не в меру болтлива. Оставшуюся треть вынужденно влил в себя Куроцучи, проклиная на чем свет стоит капитана десятого отряда. Пришлось выставить еще три бутылки. Потом еще две. Через семь бутылок Рангику пустилась в воспоминания, а Куроцучи впервые почувствовал подобие отцовской любви к Нему.
– Маюри, – пьяно, но бодро перевела на новый уровень отношения с капитаном Рангику, – ты оказывается классный мужик, а не тупой уродливый отморозок. Давай за уркелпе… тьфу…упкерле… укрепление связей выпьем на бруд- д-дер-ршафт!
Куроцучи было уже все равно. Они выпили на брудершафт, затем еще и еще. Последние четыре бутылки утонули в желудках шинигами. Как Мацумото оказалась у него на коленях, Маюри объяснить не мог. Говорить четко у него тоже не получалось.
– Рангику-тайчо, – почему-то после девятой бутылки Куроцучи пребывал в стальной уверенности, что рыжая шинигами занимает эту должность, а Хицугая у нее на посылках, – В-в-вы, то есть т-ты, сссспать не хочите?
– С тобой, че ли? – осоловело вскинулась Мацумото, выходя из нирваны, – Не-а! Маюри, ты офшалмитный собутыыыльник, но как мужчна – прости, урод уррродом. Вот с Гииином бы, или там Кераку, Аббаррай ниче с Куч-ик-ки. Ик!
Куроцучи смутно определил, что его оскорбляют, но сил возмутиться не осталось. Немалого размера грудь Мацумото мешала дышать, желудок устроил вооруженное восстание. Саке смешалось с внутренней жидкостью Маюри и вызвало интересные химические реакции. Так хреново капитану двенадцатого отряда не было даже когда его чуть не порвал на лоскутки психованный очкастый Квинси.
– Рангик-ку-чайто, убееейтееее меня, пжста! – раздался в пропахшем спиртным кабинете крик души Куроцучи-тайчо. А в ответ – тишина. Точнее, неженски-громкий храп наконец побежденной зеленым змием Мацумото Рангику. И легкий шум шагов в коридоре.
Судя по искристой реяцу, которая морозным облачком летела за вошедшим, исполнение последнего желания Маюри было не за горами…
Матсумото сестричка, это тебе..."хмыкнул"
читать дальшеГай Юлий&Пенелопа
Хроники одного ночлега
Мацумото Рангику vs. Куроцучи Маюри.
Куроцучи Маюри уронил маску на руки. Вместе со всем содержимым. Задумался. Было о чем.
Надо будет еще выяснять, что за сила разнесла по кирпичику казармы десятого отряда. Но Широ-чаны, чтоб их, объединенными усилиями докопаются, можно не сомневаться, и пойдут банкаи по закоулочкам. Все это еще впереди, позади – выразительнейшая сцена, когда из неумолимо рассыпающегося здания, державшегося только на льде Хицугаи, выбегали в ночь заспанные шинигами, а сейчас – большие его, Маюри, проблемы.
Одиннадцатый отряд разделился в ту ночь на две группы: одни ушли на патрулирование, другие – в запой. В результате дверь лишившимся крова соседям никто не открыл, идти до тринадцатого сил не было, и решили на свой страх и риск заночевать в двенадцатом. Хицугайя, не тратя времени даром, убежал по инстанциям, но напоследок не пожалел получаса, выдернул из постели директора Исследовательского института, и жестко пригрозил срывом серии экспериментов, если хоть одному шинигами из его людей не дадут выспаться. Парень знал, на что давить: эксперименты эти были нужны Маюри, как воздух, а в том, что мальчик сможет их сорвать, да еще так, что и обвинить-то его не в чем будет, сомневаться, увы, не приходилось.
Поэтому встреча в коридоре ночью с Мацумото Рангику, скользящей, как скорбная тень, в направлении выхода (что любой половозрелый шинигами счел бы за счастье), для Маюри была скорее локальной трагедией. Если он ее сейчас не остановит, то лейтенант десятого вполне способна натворить нечто неперевариваемое ее капитаном. А виноват все равно будет он, Куроцучи Маюри. Шинигами бросился наперерез Мацумото со словами:
– Мацумото-фукутайчо, куда вы? Я приказываю вам не покидать здание!
Рыжая сделала еще пару шагов, нехотя остановилась, повернулась к Маюри и туманно на него посмотрела. Взгляд ее явно вопрошал: что это? чего это он/оно командует? Мацумото достигла вершин в умении игнорировать поручения собственного непосредственного начальства, а уж реагировать на всяких чужих капитанов, да еще таких несимпатичных, вовсе не собиралась. Но и быть грубой тоже не хотелось.
– Куроцучи-тайчо, у меня срочное дело в шестом отряде. Нужно идти, – Рангику состроила сверхчестную рожицу и захлопала длинными ресницами так, что обзавидовался бы и Аясегава.
Куроцучи покрылся холодным потом по всему телу, в том числе и в тех местах, которых у нормальных людей не было. Он не слишком вникал в дела других отрядов, но знал, что в шестом лейтенантом – рыжеволосое громкоголосое чудовище по имени Абарай Ренджи. Сам Маюри давненько жадно на него поглядывал на предмет завлечения в лаборатории и досконального исследования удивительной способности Абарая в поглощении алкоголя, превосходящей все нормы. Маюри, пожалуй, добрался бы до лейтенанта, если бы не острое желание жить и острейшее нежелание связываться с капитаном шестого отряда, который вряд ли обрадуется вскрытию своего подчиненного. Если Мацумото идет в шестой, значит, будет пить всю ночь с Абараем, не выспится, а восполнять будет днем вместо работы. Встречаться с банкаем Хицугаи-тайчо абсолютно не хотелось.
– Мацумото-фукутайчо, я запрещаю идти в шестой отряд. Оставайтесь здесь и идите спать. Завтра у вашего капитана будет много хлопот и понадобится ваша помощь.
Куроцучи говорил непривычно мягко – с Нему такая роскошь излишня, но эта девица была нахальней Куроцучи-младшей раз в двести и не являлась его подчиненной.
Мацумото бодро возопила:
– Что вы, капитан Куроцучи! Я быстро. Туда и обратно, только обсужу кое-что с лейтенантом Абараем. Утром буду в полной боевой готовности!
Куроцучи перевел для себя: «– Буду всю ночь пить с Ренджи, пока не припрется Кучики и не выгонит, а уж днем отосплюсь где-нибудь в уголке. Капитан Хицугая сам со всем разберется». Несчастный капитан двенадцатого отряда ощутил, что сейчас Мацумото он упустит. Единственный способ: оставить ее здесь плюс напоить до состояния нестояния, переходящего в глубокий пьяный сон. Иначе наглая девица подставит его под дзанпакто седого юнца, придется таять и спасаться в канализации. Маюри начал осуществлять свой план немедленно.
– Мацумото-фукутайчо, перед вашим уходом, я хотел кое-что обсудить за парой чашечек саке. Пройдемте в мой кабинет.
Рангику засияла так, что волосы из рыжих самоперекрасились в ярко-золотые.
– Ну разве что на минуточку.
Куроцучи тайком злорадно усмехнулся. Все-таки он гений, куда там Урахаре! Жаль, нельзя опоить Мацумото экспериментальным раствором № 1876, придется банальным алкоголем. Хорошо, что у него в кабинете хранятся запасы саке для предполагаемого опыта, который сорвет Хицугая, если его чертова лейтенант не будет спать ночью, как дитя.
– Прошу вас, Мацумото-фукутайчо, присаживайтесь. – Маюри натужно изображал гостеприимство. Потом достал две чашки и бутылку саке. Подумал, подсчитал – прибавил еще две. Усыпление началось.
Через полчаса Маюри пришел к выводу, что его план дает сбои. Мацумото употребила две трети саке, расцвела и стала не в меру болтлива. Оставшуюся треть вынужденно влил в себя Куроцучи, проклиная на чем свет стоит капитана десятого отряда. Пришлось выставить еще три бутылки. Потом еще две. Через семь бутылок Рангику пустилась в воспоминания, а Куроцучи впервые почувствовал подобие отцовской любви к Нему.
– Маюри, – пьяно, но бодро перевела на новый уровень отношения с капитаном Рангику, – ты оказывается классный мужик, а не тупой уродливый отморозок. Давай за уркелпе… тьфу…упкерле… укрепление связей выпьем на бруд- д-дер-ршафт!
Куроцучи было уже все равно. Они выпили на брудершафт, затем еще и еще. Последние четыре бутылки утонули в желудках шинигами. Как Мацумото оказалась у него на коленях, Маюри объяснить не мог. Говорить четко у него тоже не получалось.
– Рангику-тайчо, – почему-то после девятой бутылки Куроцучи пребывал в стальной уверенности, что рыжая шинигами занимает эту должность, а Хицугая у нее на посылках, – В-в-вы, то есть т-ты, сссспать не хочите?
– С тобой, че ли? – осоловело вскинулась Мацумото, выходя из нирваны, – Не-а! Маюри, ты офшалмитный собутыыыльник, но как мужчна – прости, урод уррродом. Вот с Гииином бы, или там Кераку, Аббаррай ниче с Куч-ик-ки. Ик!
Куроцучи смутно определил, что его оскорбляют, но сил возмутиться не осталось. Немалого размера грудь Мацумото мешала дышать, желудок устроил вооруженное восстание. Саке смешалось с внутренней жидкостью Маюри и вызвало интересные химические реакции. Так хреново капитану двенадцатого отряда не было даже когда его чуть не порвал на лоскутки психованный очкастый Квинси.
– Рангик-ку-чайто, убееейтееее меня, пжста! – раздался в пропахшем спиртным кабинете крик души Куроцучи-тайчо. А в ответ – тишина. Точнее, неженски-громкий храп наконец побежденной зеленым змием Мацумото Рангику. И легкий шум шагов в коридоре.
Судя по искристой реяцу, которая морозным облачком летела за вошедшим, исполнение последнего желания Маюри было не за горами…
-
-
13.04.2007 в 00:54